Пишет Гость:
19.08.2011 в 05:26
Исполнение 2.
Автора накрыло.
1194 слова, мат, неадекват, надругательство над киноном.Когда Чарльз говорит «Да», забываешь, какой был вопрос. Вообще все забываешь, начисто: остается только это задыхающееся «Да», и всхлипывающее «Еще», и протяжное «Э-э-эрик!». И ноги Чарльза, скрещенные за твоей поясницей, и содрогающееся от толчков тело, и ворот распахнутой рубашки, и бряцающая пряжка ремня.
А еще – обои на стене, к которой прижат Чарльз. Если смотреть на это лицо с призывно приоткрытым ртом и каплями пота на висках, кончить можно сразу же, в секунду выжав себя, как постельное белье. Поэтому лучше смотреть на обои: потертые, старые, с каким-то мещанским рисуночком, как и полагается в придорожном вшивом трактирчике вроде этого.
Чарльз дышит тихо и часто-часто, но потом все-таки срывается: стонет в голос, чуть прикусывая мочку его уха, и откидывает голову, открывая белую шею, и еще улыбается – широко, счастливо, как какой-нибудь сытый кот.
А кто бы мог подумать: весь из себя ухоженный и правильный профессор (высокодуховный, черт побери!) – и вдруг грязные предложения залезть в окно ближайшего трактира и заняться сексом в дешевом номере. Не то чтобы Эрик против, но…
Черт! К дьяволу эти «но». Колени подгибаются, тело ходит ходуном, и член вот-вот взорвется от этого сумасшедшего ритма. Чарльз тихо потерянно стонет, соседняя тумбочка стукается о стену, и то ли от этого стука так сносит крышу, то ли от тесноты, то ли от обоев в дурацкий узорчик.
Какой-то грохот вдруг возвращает в реальность, Чарльз вскрикивает, напрягается в руках, отпихивает его в сторону, и, обернувшись, Эрик видит распахнутую обшарпанную дверь.
- Это что сейчас было?
- Судьба, - сообщает Чарльз, проворно застегивая брюки (около ширинки колоритно расплывается красноречивое пятно), и, сдув с лица прядь волос, непосредственно добавляет: - Твоя очередь вести машину.
- Разгрузишь утром фуру – комната твоя, - сказал трактирщик, кидая ключи через стол. Логан ключи поймал, сунул в карман куртки, хлебнул из бокала вискарь и спрыгнул с барного стула.
- Комната у тебя тут такая же херовая, как виски, или получше?
- Блеск, - важно сказал трактирщик. Логан хмыкнул, поджег сигару, крепко затянулся, выпустив струю едкого дыма, и пошел вверх по шатающейся лестнице.
Ну и дыра. Завтра надо бы разобраться с фурой, сесть на мотоцикл и рвануть куда-нибудь по шоссе. И придумать, где взять мотоцикл. И вспомнить, в какой стороне шоссе.
Логан открыл ключами дверь номера. Ну, то есть не номера, а просто первой попавшейся комнаты по коридору. И не ключами, а когтем. И не открыл, а выбил. Впрочем, все это хрень собачья в сравнении со зрелищем, открывающимся с порога: прямо у противоположной стены около тумбочки самозабвенно трахаются два незнакомых парня, да еще и так, будто это гребаный пятизвездочный номер для новобрачных со слепоглухонемым персоналом.
Логан выронил сигару, поднял, сдул гипотетическую пыль, сунул в зубы и медленно спустился с лестницы. Там дошел до барной стойки, присел, докурил, потушил.
- Ну как номер? – заботливо поинтересовался трактирщик. – Повышенной комфортности, между прочим.
- Ты за кого, блядь, меня принимаешь?!
- Кто доверил тебе детей? – спрашивает Эрик. Вопрос тонет в выдохе, детей разом выдувает из головы (что за дети, какие дети, кого вообще они волнуют), потому что губы Чарльза творят нечто невообразимое, пальцы вцепляются в бедра, язык очерчивает венки на члене – и от этого так трясет, как будто бы ты подросток в гормональной буре, а не тридцатилетний мужик, которого, в общем-то, уже нечем удивить.
Чарльз делает это быстро, жарко, нисколько не стесняясь, не сбиваясь с ритма, со страстью и жадностью – так, что перед глазами пляшут звездочки, или искры, или фейерверки, или что там еще должно плясать, когда у тебя так стоит, а этот благонравный, воспитанный, образованнейший наглец мешает тебе вести машину вот таким вот нахальным образом.
Ему даже руль не мешает, черт побери! И рычаг переключения передач не мешает. И открытое окно – до тех пор, пока в него не всовывается чья-то мохнатая голова:
- Мужики, у вас подкурить не найде-е-е… Твою мать!
Голова исчезает из виду, Чарльз вскакивает, стукаясь головой о руль, и почему-то ржет – громко, заливисто, вытирая губы и чуть ли не всхлипывая от смеха. И, отсмеявшись, объясняет:
- Он застал нас полчаса назад в номере. Повезло парню, а?
- А мне-то сегодня повезет или как?
- А на чем мы остановились?
Подкурил, как же. Этак и бросить можно ненароком. Логан выдохнул дым, закашлялся, чертыхнулся и смачно сплюнул на тротуар, стряхивая пепел с брюк. Ну что, мать его, за день: виски херовый, трактирщик извращенец, он застрял в какой-то дыре, да еще и эти два пидора привязались. Надо бы придумать, где остановиться на ночь.
Хорошо бы в борделе. Женском. Для профилактики.
- Знаешь что? Я от твоих эротических фантазий импотентом стану.
- Ее зовут Энджел Сальвадор, - сказал Чарльз. – И на ближайшие полчаса у нее клиент. А тут мягкие зоны. И красные кровати. Большие красные кровати. За шторками.
Что ни говори, а дара убеждения у Чарльза и безо всякой телепатии хватает. А Эрику хватает минуты, чтобы решить, и еще двух, чтобы добраться до мягких зон, прихватив ведерко с шампанским, и еще трех, чтобы довести Чарльза до состояния, в котором он роняет бокалы на пол. Если подумать, за полчаса можно сделать уйму всего – пока шторка не открывается и уши не закладывает мат.
Баба! Настоящая! С буферами! Мысленно оценив взглядом масштабы представления, Логан молча взял стриптизершу за руку и потащил за собой. Идеально. Роскошно. Самое оно. Двадцать минут терапии – и как новенький. Логан шагнул вперед, через зал добрался до мягких зон, отодвинул шторку…
- КАКОГО ХРЕНА!
- Мы так не договаривались, - встряла стриптизерша.
- Ты что тут забыл? – взвыл Эрик, подпрыгивая на кровати.
- Подайте, пожалуйста, покрывало, - вежливо попросил Чарльз.
- Это стриптиз-клуб! Здесь бабы! МНОГО ГОЛЫХ БАБ! Хрена ли вы тут делаете?! – прорычал Логан.
- Мутантов ищем, - зло сказал Эрик.
- Ты у него в штанах мутантов ищешь, что ли?
- Ты своего мутанта сейчас потеряешь, парень.
- Охрана-а-а! - проблеяла стриптизерша.
- В следующий раз, - сказал Эрик, потирая челюсть, - я тебе скелет по спирали закручу.
- А может? – спросил Логан. Чарльз согласно кивнул.
- Этого можно выпускать, - произнес начальник охраны клуба, кивая на Ксавье. Взгляд у него при этом был не самый осмысленный, что наводило на определенные выводы. Чарльз убрал руку от виска, встал со скамьи и, солнечно улыбнувшись, прошагал мимо охранников на выход. Эрик, дернувшись, бросил на него ненавидящий взгляд, затем перевел на Логана и снова потер ноющую челюсть.
И тебя, Ксавье, по спирали закручу. На первой попавшейся горизонтальной поверхности. Или вертикальной. Или диагональной.
«Кстати говоря, - сказал в голове голос Чарльза, - у меня есть отличная идея насчет одного местечка…»
Голос при этом звучал вальяжно, хитро и многообещающе. Жаль только, что с адресатом послания промазал.
- Заберите отсюда этого мудака! – проорал Логан охранникам через дверь. – Я курить брошу, только заберите!
- Ты ведь не собирался меня там оставлять, не так ли? – спросил Эрик, иронически приподняв бровь.
- Не собирался, - согласился Чарльз. Расправил пиджак, закинул ногу на ногу, встретился взглядом с Эриком. – Остался последний мутант на сегодня. Угадаешь?
- И как скоро его выпустят?
- Минуты через две.
- Спорим, не уйдет дальше бара?
Он и в самом деле вышел – злой, как черт, ищущий по карманам зажигалку. Дошел до середины улицы, свернул, зарулил в первое попавшееся заведение. Встав со скамьи, Эрик и Чарльз добрели до вывески, открыли дверь.
- Простите, - сказал Эрик, облокотившись рукой о столешницу, - я Эрик Леншерр.
- Чарльз Ксавье.
- Да пошли вы, - тихо и четко сказал Логан.
URL комментарияАвтора накрыло.
1194 слова, мат, неадекват, надругательство над киноном.Когда Чарльз говорит «Да», забываешь, какой был вопрос. Вообще все забываешь, начисто: остается только это задыхающееся «Да», и всхлипывающее «Еще», и протяжное «Э-э-эрик!». И ноги Чарльза, скрещенные за твоей поясницей, и содрогающееся от толчков тело, и ворот распахнутой рубашки, и бряцающая пряжка ремня.
А еще – обои на стене, к которой прижат Чарльз. Если смотреть на это лицо с призывно приоткрытым ртом и каплями пота на висках, кончить можно сразу же, в секунду выжав себя, как постельное белье. Поэтому лучше смотреть на обои: потертые, старые, с каким-то мещанским рисуночком, как и полагается в придорожном вшивом трактирчике вроде этого.
Чарльз дышит тихо и часто-часто, но потом все-таки срывается: стонет в голос, чуть прикусывая мочку его уха, и откидывает голову, открывая белую шею, и еще улыбается – широко, счастливо, как какой-нибудь сытый кот.
А кто бы мог подумать: весь из себя ухоженный и правильный профессор (высокодуховный, черт побери!) – и вдруг грязные предложения залезть в окно ближайшего трактира и заняться сексом в дешевом номере. Не то чтобы Эрик против, но…
Черт! К дьяволу эти «но». Колени подгибаются, тело ходит ходуном, и член вот-вот взорвется от этого сумасшедшего ритма. Чарльз тихо потерянно стонет, соседняя тумбочка стукается о стену, и то ли от этого стука так сносит крышу, то ли от тесноты, то ли от обоев в дурацкий узорчик.
Какой-то грохот вдруг возвращает в реальность, Чарльз вскрикивает, напрягается в руках, отпихивает его в сторону, и, обернувшись, Эрик видит распахнутую обшарпанную дверь.
- Это что сейчас было?
- Судьба, - сообщает Чарльз, проворно застегивая брюки (около ширинки колоритно расплывается красноречивое пятно), и, сдув с лица прядь волос, непосредственно добавляет: - Твоя очередь вести машину.
- Разгрузишь утром фуру – комната твоя, - сказал трактирщик, кидая ключи через стол. Логан ключи поймал, сунул в карман куртки, хлебнул из бокала вискарь и спрыгнул с барного стула.
- Комната у тебя тут такая же херовая, как виски, или получше?
- Блеск, - важно сказал трактирщик. Логан хмыкнул, поджег сигару, крепко затянулся, выпустив струю едкого дыма, и пошел вверх по шатающейся лестнице.
Ну и дыра. Завтра надо бы разобраться с фурой, сесть на мотоцикл и рвануть куда-нибудь по шоссе. И придумать, где взять мотоцикл. И вспомнить, в какой стороне шоссе.
Логан открыл ключами дверь номера. Ну, то есть не номера, а просто первой попавшейся комнаты по коридору. И не ключами, а когтем. И не открыл, а выбил. Впрочем, все это хрень собачья в сравнении со зрелищем, открывающимся с порога: прямо у противоположной стены около тумбочки самозабвенно трахаются два незнакомых парня, да еще и так, будто это гребаный пятизвездочный номер для новобрачных со слепоглухонемым персоналом.
Логан выронил сигару, поднял, сдул гипотетическую пыль, сунул в зубы и медленно спустился с лестницы. Там дошел до барной стойки, присел, докурил, потушил.
- Ну как номер? – заботливо поинтересовался трактирщик. – Повышенной комфортности, между прочим.
- Ты за кого, блядь, меня принимаешь?!
- Кто доверил тебе детей? – спрашивает Эрик. Вопрос тонет в выдохе, детей разом выдувает из головы (что за дети, какие дети, кого вообще они волнуют), потому что губы Чарльза творят нечто невообразимое, пальцы вцепляются в бедра, язык очерчивает венки на члене – и от этого так трясет, как будто бы ты подросток в гормональной буре, а не тридцатилетний мужик, которого, в общем-то, уже нечем удивить.
Чарльз делает это быстро, жарко, нисколько не стесняясь, не сбиваясь с ритма, со страстью и жадностью – так, что перед глазами пляшут звездочки, или искры, или фейерверки, или что там еще должно плясать, когда у тебя так стоит, а этот благонравный, воспитанный, образованнейший наглец мешает тебе вести машину вот таким вот нахальным образом.
Ему даже руль не мешает, черт побери! И рычаг переключения передач не мешает. И открытое окно – до тех пор, пока в него не всовывается чья-то мохнатая голова:
- Мужики, у вас подкурить не найде-е-е… Твою мать!
Голова исчезает из виду, Чарльз вскакивает, стукаясь головой о руль, и почему-то ржет – громко, заливисто, вытирая губы и чуть ли не всхлипывая от смеха. И, отсмеявшись, объясняет:
- Он застал нас полчаса назад в номере. Повезло парню, а?
- А мне-то сегодня повезет или как?
- А на чем мы остановились?
Подкурил, как же. Этак и бросить можно ненароком. Логан выдохнул дым, закашлялся, чертыхнулся и смачно сплюнул на тротуар, стряхивая пепел с брюк. Ну что, мать его, за день: виски херовый, трактирщик извращенец, он застрял в какой-то дыре, да еще и эти два пидора привязались. Надо бы придумать, где остановиться на ночь.
Хорошо бы в борделе. Женском. Для профилактики.
- Знаешь что? Я от твоих эротических фантазий импотентом стану.
- Ее зовут Энджел Сальвадор, - сказал Чарльз. – И на ближайшие полчаса у нее клиент. А тут мягкие зоны. И красные кровати. Большие красные кровати. За шторками.
Что ни говори, а дара убеждения у Чарльза и безо всякой телепатии хватает. А Эрику хватает минуты, чтобы решить, и еще двух, чтобы добраться до мягких зон, прихватив ведерко с шампанским, и еще трех, чтобы довести Чарльза до состояния, в котором он роняет бокалы на пол. Если подумать, за полчаса можно сделать уйму всего – пока шторка не открывается и уши не закладывает мат.
Баба! Настоящая! С буферами! Мысленно оценив взглядом масштабы представления, Логан молча взял стриптизершу за руку и потащил за собой. Идеально. Роскошно. Самое оно. Двадцать минут терапии – и как новенький. Логан шагнул вперед, через зал добрался до мягких зон, отодвинул шторку…
- КАКОГО ХРЕНА!
- Мы так не договаривались, - встряла стриптизерша.
- Ты что тут забыл? – взвыл Эрик, подпрыгивая на кровати.
- Подайте, пожалуйста, покрывало, - вежливо попросил Чарльз.
- Это стриптиз-клуб! Здесь бабы! МНОГО ГОЛЫХ БАБ! Хрена ли вы тут делаете?! – прорычал Логан.
- Мутантов ищем, - зло сказал Эрик.
- Ты у него в штанах мутантов ищешь, что ли?
- Ты своего мутанта сейчас потеряешь, парень.
- Охрана-а-а! - проблеяла стриптизерша.
- В следующий раз, - сказал Эрик, потирая челюсть, - я тебе скелет по спирали закручу.
- А может? – спросил Логан. Чарльз согласно кивнул.
- Этого можно выпускать, - произнес начальник охраны клуба, кивая на Ксавье. Взгляд у него при этом был не самый осмысленный, что наводило на определенные выводы. Чарльз убрал руку от виска, встал со скамьи и, солнечно улыбнувшись, прошагал мимо охранников на выход. Эрик, дернувшись, бросил на него ненавидящий взгляд, затем перевел на Логана и снова потер ноющую челюсть.
И тебя, Ксавье, по спирали закручу. На первой попавшейся горизонтальной поверхности. Или вертикальной. Или диагональной.
«Кстати говоря, - сказал в голове голос Чарльза, - у меня есть отличная идея насчет одного местечка…»
Голос при этом звучал вальяжно, хитро и многообещающе. Жаль только, что с адресатом послания промазал.
- Заберите отсюда этого мудака! – проорал Логан охранникам через дверь. – Я курить брошу, только заберите!
- Ты ведь не собирался меня там оставлять, не так ли? – спросил Эрик, иронически приподняв бровь.
- Не собирался, - согласился Чарльз. Расправил пиджак, закинул ногу на ногу, встретился взглядом с Эриком. – Остался последний мутант на сегодня. Угадаешь?
- И как скоро его выпустят?
- Минуты через две.
- Спорим, не уйдет дальше бара?
Он и в самом деле вышел – злой, как черт, ищущий по карманам зажигалку. Дошел до середины улицы, свернул, зарулил в первое попавшееся заведение. Встав со скамьи, Эрик и Чарльз добрели до вывески, открыли дверь.
- Простите, - сказал Эрик, облокотившись рукой о столешницу, - я Эрик Леншерр.
- Чарльз Ксавье.
- Да пошли вы, - тихо и четко сказал Логан.
@темы: X-Men